#халявщик

только как норм чела, а не страны \о

leonelle
ататата тебе.
короче

victoria
хмм
напиши о том, как я оторвал тебе сиськи

feleciano
онли тру пейринг?

feleciano
так, короче, что-то мы бульон мутим
хм

как всегда, писал пост в состоянии мозговыноса

Фелечиано снова пришлось отложить ручку. Откровенно говоря, он даже еще не начал писать. На листке красовались лишь три маленькие зачеркнутые закорючки. Итальянец совершенно не понимал смысла задачи. Вот уже пятьдесят минут, как он мучал себя, бумагу и ручку. Но, как это ни удивительно, ничего более разумного, чем "неплохо было бы перекусить" или "забью на контрольную и пойду поем" в голову не приходило. Варгас уже и не рассчитывал, что из этого выйдет что-либо подходящее на роль решения. Но суровый взгляд профессорских глаз заставлял Фелечиано сидеть на своем месте и пытаться вновь и вновь написать на этом никчемном листочке еле заметную буковку "К". Но так как слово из одной буквы даже при всем желании не состоит, то одной буквой итальянцу явно было не обойтись. Поэтому даже когда кривоватой прописью несчастный разворот сообщал миру, что на нем написана "Контрольная Работа №12", все равно этого явно не хватало для сдачи. Фелька снова оглядел все пять номеров этой мучительной работы. Но проще они от этого не стали. Итальяшка вскоре совершенно вымотался и понял, что от этого листочка уже ничего не добьешься. Он снова отложил искусанную ручку на не менее изуродованную парту и поднялся. Половина, или чуть больше, класса развернула свои полусонные лица к итальянцу. Учитель чуть нахмурился.
- Вы чего-то хотите?
Несчастный Фелька уже было передумал сбегать с урока, и предположил, что сидеть себе тихонько и пытаться написать две-три цифры не так уж плохо, но что-то толкнуло итальянца пискнуть:
- Мне нужно выйти.
По классу прошлось негативное дуновение. По идее, покидать класс на время контрольной было нельзя. Но учитель посмотрел на часы и сжалился над итальянцем, слабо веря, что тот найдет, у кого списать.
- Идите, Фелечиано, - со вздохом произнес мучитель детских душ.
Итальянец чуть было не смел у себя с пути парту, но все-таки умудрился покинуть кабинет без приключений. Коридоры школы были пусты, так как все были на уроках, а злостные прогульщики, скорее всего, убежали в ближайший магазин за сигаретами или алкоголем, словно бы имея право покупать их не смотря на возраст. Фелечиано не был из тех, кто сбегает с уроков ради развлечения. Сейчас он нагло свалил просто из-за нервов. Возможно, он бы даже вернулся, если бы на улице была не такая хорошая погода. Было тепло, и Фелечиано преспокойненько вышел из здания, оказавшись на небольшой, устланной плиткой, дороге. Она разветвлялась и шла к заднему выходу, к калитке и вокруг здания. Парень предпочел расположиться за зданием и, пройдя сотню другую метров по дорожке, свернул с нее на свежую траву. Оглядевшись, итальянец убедился, что ближайшие полчаса минимум вряд ли кто-либо помешает ему. Фелька расположился в тени небольшого дерева, кажется, клена, и стал листать какую-то книжицу на родном языке.
Спустя минут пятнадцать итальяшка каким-то сверхъестественным образом почувствовал на себе острый, даже несколько сверлящий, взгляд. Он оторвал взгляд от итальянских строк и поднял голову. На него смотрел высокий светловолосый молодой человек, примерно его ровесник или чуть старше, арийской внешности и явно чем-то недовольный. Варгасу стало несколько не по себе от этого взора, и он еле слышно пролепетал:
- М... Вы чего-то хотели?
Юноша все в той же холодной манере ответил, при этом его голос был намного ниже, чем у итальяшки:
- А разве кое-кто сейчас не должен быть на уроке?
Итальянец чуть вздрогнул. У него в голове не укладывалось, откуда этот, непонятно откуда возникший, молодой человек, знает, что у итальянца сейчас урок. Фельке и в голову не пришло, что сейчас у всей школы уроки.
- М... Эм... - Феличиано пытался подобрать слова, при этом начиная отчаянно жестикулировать руками.
- Все ясно, - четко произнес немец, при этом, как это ни странно, итальянец не боялся незнакомца. Почему-то Фельке даже показалось, что он не заложит его.
- М-может познакомимся? - спросил итальянец, немного заикнувшись от волнения, а не от страха.
Немец ничего не ответил и лишь пронзил Фельку своими голубыми глазами. Почему-то итальянцу он все больше нравился. Он прикрыл свои янтарные глаза длиннющими ресницами и вздохнул. Решив продолжить диалог, он распахнул глаза вновь. Но немца уже не было. Как будто это был мираж.

feleciano
принят, авв, хороший пост с:>

natalia
#приперласьбля

получился не безбашенный, а психоделически-мазохисткий, если не нравится - перепишу.
Кто-то углядит рейтинг.

Обстоятельства требуют действий.
Наталья оттопырила губу, разглядывая свое отражение в зеркале. Отражение вполне соответствовало действительности.
Вердикт один – существо женского полу.
С тех пор, как Наташа решила выйти замуж за Ванечку (точнее эта мысль с возрастом взросла в рамки абсолютизма) - она только и делала, что бегала, дралась и совершала всякие глупости во имя Великой Любви. И никак не могла понять, за что брат отвергает ее нежные и глубоко искренние чувства. Я ведь! Я же в лепешку ради него расшибусь… А он?! Мысли об том, что инцест равен извращению и греху - никогда не посещали ее светлую, и без всякой перекиси, головку. Наташа вновь посмотрела на свое отражение. Телу было четырнадцать, оно было премиленьким с очень страшным выражением морды лица и полным отсутствием намека на грудь, что придавало ей сходство с мальчишкой. Сначала решив, что это и было главной причиной недовольства Ванечки - Наташа начала усиленно есть капусту и копить на пластическую операцию. Результата не было, а внимания хотелось.
Вот и пришла в голову это идея. А если брату нравятся мальчики? Хорошо, проблема в поле. Она будет всем, что он хочет. Заменит ему весь мир, окрасит его в красный, сбрызнет сверху кислотой. Если братик захочет, то Арловская собственными руками издерет себе глотку, лишь бы только…
Вот и сейчас она даже не сомневается в правильности своих поступков.
Наташа оскалилась своему отражению. Мерный звук наполнил комнату. «Чик-чик-чик» - прядь упала на ковер. Девочка уперлась взглядом в свое отражение. Криво. Наталья схватилась за волосы, оттопыривая в разные стороны, - Не пойдет, - прошипела она, растягивая звуки. Шипящие, тихие, хлесткие. Наталья закрыла глаза, сглатывая подступившую к горлу горечь. Ее волосы – гордость матери. К черту!
Комната была маленькой и темной, а зеркало казалось огромным с большой трещиной посередине.  Наташа ранила себе пальцы, стараясь оторвать короче, ее смех эхом отражался от гладкой зеркальной поверхности, возвращая собственное безумие сторицей. Казалось, что собственные легкие стали слишком маленькими от распирающего изнутри чувства гадливости к самой себе. Наташа на секунду остановилась, выразительно проведя пальцем по собственной шее. Где тут эликсир храбрости?
Чтобы достать припрятанную братом водку, пришлось встать на один из тех хлипких, расшатанных самой Наташей стульев. Предмет мебели качался из стороны в сторону и жалобно скрипел, но девочка была неумолима, продолжая тянуть руку с неровными ногтями к заветной полке.
- Еще чуть-чуть, - ножка стула с сухим треском сломалась, и Арловская полетела на пол вместе с заветной бутылкой, неуклюже взмахнув руками.
Боль была противной и опустошающей. Наташа сидела на полу, разглядывая собственные ладошки, неуклюже вытянув ноги в разные стороны. Мысли превратились в один непонятный сгусток серого цвета, уходящий далеко в себя и  не поддающийся настоящему миру. Обняв себя руками, она качалась из стороны в сторону, что-то бурча себе под нос. Перед глазами все размывалось. Кляксы, одни кляксы. Где реальность? Где треснутое зеркало, где сломанный табурет, где ее отрезанные волосы?
Что с ней не так?
Я всего лишь хочу твое сердце, оно по праву принадлежит мне.  Девушка провела рукой по груди, останавливаясь на месте, где неровно стучалось сердце. Ты – мой.
Дверь жалобно скрипнула.
- Ваня? – Наташа улыбалась неестественно широко, вопреки всем законам анатомии и просто за милю вокруг излучала доброжелательность и любовь. Капли пота скатывались по лбу, смешиваясь с соленой жидкостью. К чужому ужасу, осознавая, что сидит на полу голая, с выдранными клоками волос и мелкими порезами на ногах и руках. Она дрожала и всхлипывала, подражая собственной иллюзии. Прижимая руки к груди и стыдливо краснея, как какая-то девица, которых она раньше презирала. Наталья не решалась отвести взгляд, снова теряясь в его ужасе и жалости. Вот сейчас он накинет на нее что-нибудь, заберет из этого хаоса. Уложит в кровать и заплетет косички, как это делалось раньше.
Нет, косичек больше не будет. Волосы отрастут конечно, а раны… На ней всегда все заживало, как на кошке. Зрачки Наташи сузились, ужас в глазах Ивана отпечатался в ее памяти навсегда.
Так нельзя.

Отредактировано natalia (2012-10-10 16:43:53)